На прорыв времени! Российский спецназ против гитле - Страница 63

К оглавлению

63

А вот Франц мгновенно осознал, что диверсанты где-то здесь, раз у них не хватило времени даже на то, чтобы перестрелять летчиков и технический персонал. Приказав стрелку немедленно начать развязывать людей, офицер ломанулся к выходу.

Выскочив из здания, лейтенант Аненбауэр собирался приказать всем залечь, но забыл про ступеньку и, спотыкнувшись, грохнулся на землю.

А еще секундой позже здание, вокруг которого собралось человек сорок, с чудовищным грохотом взорвалось.

Наблюдающий за немцами Антонов напряженно ожидал, когда они, наконец, дойдут до здания-приманки с пленными.

Минут через двадцать-тридцать после проникновения на аэродром, немцы достигли нужного здания. Владимир поймал в прицел голову немецкого офицера, но стрелять не стал, дожидаясь, когда вокруг здания соберется побольше людей.

Вот солдат открывает дверь и чуть переждав («Опытный», — усмехнувшись подумал Антонов) заходит внутрь. Вот немецкий офицер присоединяется к своему подчиненному.

Владимир напрягся и коротко выдохнул в рацию:

— Работаем после меня, — и, едва в дверном проеме показалась фигура лейтенанта Аненбауэра, нажал на курок.

И не попал — споткнувшийся и упавший немец умудрился избежать попадания пули.

Впрочем, это мало ему помогло — вокруг здания и на аэродроме было заложено множество фугасов, сделанных из авиабомб, взятых тут же.

И через секунду после выстрела Антонова сержант Вороненко отправил по проводам сигнал на подрыв.

Два десятка разнокалиберных фугасов рванули так, что половину роты противника разом сдуло в небытие. Оставшиеся залегли и приготовились отстреливаться.

Спокойно прицелившись, выстрелом в голову Владимир уложил радиста. Перенес огонь на будку у шлагбаума, в которой спрятался еще один немец. Сделав несколько выстрелов, майор поменял цель, начав отстреливать особо активных солдат.

На фоне грохотания трех пулеметов, не дававших фашистам поднять голову, и раскатов коротких очередей «калашей», одинокие выстрелы эсвэтэшек были почти не слышны. Антонов, Береза и Сергиенко расстреливали фрицев словно в тире.

Несколько минут спустя все было кончено.

25 апреля 1942 года
Москва, Лубянка

— Наши товарищи в Бразилии смогли переправить вот эти фотографии, Лаврентий Георгиевич, — Берия указал Ледникову на папку, лежащую на столе. Заинтересованный генерал достал из нее несколько снимков. Запечатленные на них винтовки сразу же привели к вполне однозначному выводу. Но Ледников на всякий случай все же уточнил:

— Этим оружием пользуется бразильская армия?

Берия кивнул. Генерал, хмыкнув, сел, не выпуская фотографий из рук.

— Ну, тогда я вполне однозначно могу сказать, что президент Альверде, мать его, из будущего. Ну, или точнее, что кто-то там точно оттуда, — и добавил, показывая на снимки, — это винтовка FN FAL, послевоенного производства. Бельгийская, если мне память не изменяет. Много у кого на вооружении была, у бразильцев тоже.

— До первой четверти двадцать первого века?

— Нет, конечно. Но это не означает, что эти винтовки не могли находиться на каком-нибудь складе в консервации, — генерал Ледников даже не предполагал, насколько он прав. — Тем более что они и для производства не так, чтоб уж очень сильно сложны — по большому счету это развитие конструкции СВТ. Можно даже сказать, что это она и есть, только в другом ложе и с переделанным газовым регулятором. Ну и патрон другой, конечно же.

— Интересно. И мы сможем их производить? — Берия, поправив очки, внимательно посмотрел на генерала.

— А смысл? «Калашников» ничем не хуже, и даже лучше во всех отношениях, — Ледников поднялся с жалобно скрипящего по его весом стула и начал прохаживаться по кабинету.

— Меня вот интересует, Лаврентий Павлович, что насчет подготавливаемой спецгруппы?

— А что с ней? Все остается в силе. Слегка поменяем цели посещения этой жаркой страны — да и все. Но, я полагаю, нам пора заканчивать и ехать в Кремль. Надо сообщить товарищу Сталину о том, что в Бразилии практически наверняка пришельцы из будущего.

— Я же и раньше говорил, что это совсем не исключено? — Ледников нахмурился. Берия, дружески улыбнувшись, сказал:

— Одно дело, Лаврентий Георгиевич, «не исключено», и совсем другое дело «практически наверняка», согласитесь.

— Вы правы, Лаврентий Павлович, вы правы.

26 апреля 1942 года
Бразилия, Рио-де-Жанейро

— Таким образом, господа министры, мы закончили с Аргентиной. Она теперь полностью и абсолютно наша, — президент Альверде похлопал по карте, словно подтверждая свои слова. — Я полагаю, народ ликует?

— Конечно, господин президент. Более того, народ жаждет новых побед, — отвечающий за внутренние дела и до переворота бывший лишь одним из замов прежнего министра Рамон Мария Альварес, отлично вписался в команду генерала.

— О, этого мы им предоставим более чем достаточно. Но пока мы не будем спешить. Нам надо сформировать еще пяток дивизий, перебросить часть войск обратно, интегрировать промышленный потенциал бывшей Аргентины в нашу экономику. И окончательно закончить ассимиляцию Уругвая. То есть дел хватает, — Альверде широко улыбнулся и полез в коробку за сигарой. Достав искомое, и потратив некоторое время на ее раскуривание, президент устроился в любимом кресле и добавил:

— И пока мы будем заниматься этим, несомненно, важным делом, господа генералы начнут разрабатывать план вторжения в следующую страну. И сейчас нам предстоит решить, что за государство это будет.

63