На прорыв времени! Российский спецназ против гитле - Страница 86

К оглавлению

86

Лидер СССР вновь встал и подошел к окну. Положив потухшую трубку на столик, он некоторое время постоял, просто глядя на ночное небо. Потом, допив чай, вернулся к дивану и прилег. Сон все не шел. Мысль о прославленном маршале как преемнике не давала покоя, становясь все более и более продуманной.

Как ввести его в большую политику? Чему стоит подучить? Как проконтролировать переход власти? Вопросов было множество. Неразрешимых, правда, среди них вроде как и не было.

Рассматривая свою идею со всех сторон, Сталин не заметил, как заснул.

21 июля 1942 года
Линия фронта, недалеко от г. Данциг, Германия

— Мать моя женщина, это какой уже? — немолодой уже человек в сержантской форме украдкой перекрестился.

— Михал Карпыч, чего такое? — на удивленный возглас повернулся молоденький солдатик.

— Ты, Леня, сам посмотри, — седой сержант ткнул рукой в сторону немецких позиций. По освещаемой ракетами нейтральной полосе украдкой крался человек с белой тряпкой, намотанной на руку.

— Опять что ль перебежчик, да? Надо, наверное, это, товарищу лейтенанту сказать…

— И чего они все у нас перебегают? Негде больше, что ли? А нам потом со всякими особистами разговаривать, — Михаил Карпович недовольно махнул рукой. Потом, вскинув винтовку, с тоской добавил:

— Мож пристрелить его? А то счас лейтенанта разбудим, а он нам втык даст…

— Да как ж так, Михал Карпыч? А вдруг он чего важное знает?

— Ну да, конечно, знаить он чего. Еще скажи, что это офицер из ихнего штаба — счас прийдет и все расскажет — где, кто, когда… Вот и на Империалистической — я б даже и тогда в такое не поверил, хотя молодой совсем был. А счас… обычный солдат это.

Недовольно посмотрев на разглаживающего пробивающиеся усы солдатика, сержант все же опустил винтовку.

— Ладно. Топай.

— Куды?

— Куды-куды. К командиру, будить. А ты чего думал?

— Да я ниче, я просто. Я это, в общем… есть, товарищ старший сержант!

— Не есть, а командира будить, давай уже.

Посмотрев в спину удаляющемуся парнишке, сержант удрученно помотал головой. И вот таких у него во взводе — каждый второй. Пацаны еще совсем, мозгов нет, ни ума, ни опыта… Тока детство в одном месте играет. Счас, конечно, поумнее стали, а то как вспомнишь, какими еще пару месяцев назад были — диву даешься, как не поубивались еще… Хотя, если вспомнить сколько таких вот ребятишек все-таки погибло — ведь немало совсем.

Вспомнив свои первые дни в окопах Империалистической войны, сержант вздохнул и почесал старый шрам на ноге — оставшийся с тех давних времен след немецкого осколка.

Дождавшись, когда немец подберется поближе, Михаил Карпович тщательно в него прицелился и громко крикнул:

— Хенде хох!

Немец тут же замер, подняв над головой руки. Учитывая, что пробирался он в полусогнутом положении, поза выглядела забавной.

— Не стреляйт! Я ест офицерь! Я сдаваться!

Подошедший именно в этот момент злой лейтенант с парой солдат, включая отправленного за ним Леню, коротко бросил:

— Ком цу мир! — и затем тихо добавил, наклонившись к сержанту:

— Михал Карпыч, хрень какую выкинет — пристрелишь. А то, скоты эдакие, совсем задолбали, поспать уже нельзя.

Осторожно приблизившийся к русским окопам немец явно чувствовал себя неуютно. Тем не менее, он довольно уверенно спрыгнул к советским солдатам.

Опередив собирающегося что-то спросить лейтенанта, немец уверенно произнес:

— Я есть майор Иоахим Кун. У меня есть сообщение для вашего командования.

27 июля 1942 года
Москва, Кремль

В главном кабинете страны сидело пять человек. Точнее, сидело четверо — один из них по известной привычке прохаживался по кабинету.

Сталин, Шапошников, Берия, Молотов и Ледников ожидали прихода еще нескольких человек — Микояна, Ворошилова и Тимошенко. Полученная не так давно информация заслуживала, самое меньшее, пристального внимания.

Наконец, ожидаемые лица прибыли — сначала Микоян с Ворошиловым, а еще минут через десять в кабинете появился еще и Тимошенко.

Коротко поздоровавшись, нарком обороны быстрым шагом прошествовал к своему месту за столом. Коротко кивнув, Сталин негромко заговорил:

— Товарищи, еще раз добрый день. Вопрос, который мы должны с вами обсудить — это вопрос феноменальной важности, — после этих слов говорящий без всякого акцента вождь замолчал. И через несколько секунд обрушил на присутствующих небо:

— Мы будем обсуждать капитуляцию Германии.

ГКО был, мягко говоря, ошарашен. Молчание затягивалось, когда не выдержал Молотов:

— Товарищ Сталин, а не кажется ли вам это… ну несколько преждевременным? Ведь наши войска только-только вошли на территорию Рейха?

Вождь знаком дал слово Берии.

— Чуть меньше недели назад, двадцать первого числа, через линию фронта на нашу сторону перешел немецкий офицер, майор Иоахим Кун. Согласно его информации, подтвержденной из нескольких источников, в том числе и из Особых, в среде немецких офицеров созрел заговор против Гитлера и нацистов. Более того, этот заговор находится в последней фазе.

В кабинете пронесся тихий гул. Тем временем Берия продолжал:

— Кроме того, помимо офицерского заговора, имеется также и заговор финансово-промышленных группировок, мечтающих о захвате власти в Германии.

Увидев кивок Сталина, глава НКВД замолчал.

— Заговор против Гитлера явление крупномасштабное. В нем участвуют десятки людей разных политических и религиозных убеждений, чиновники, военные, промышленники и ученые, — вождь говорил медленно и тихо, но каждое его слово было более чем прекрасно слышно в абсолютной тишине, стоящей в кабинете.

86